...Всем была известна любовь к детям Николая Ивановича. Дети это чувствовали, и приход «дяди Коли» к знакомым, живущим семейной жизнью, встречался восторженными детскими криками. Он умел разговаривать с детьми «на равных», умел понимать их обиды, наслаждаться вместе с ними затеянной им самим игрой. На работе его ценили, а его доброта и порядочность вызывали общее уважение.

Счастливая естественность подобного общения, столь неожиданная в бездетном человеке, вызывала у знакомых удивление, а подчас и смутную зависть. И то, что своих детей у него в семье не было, огорчало не только его, но и всех, кто его любил. Наконец давно ожидаемое событие произошло: его жена объявила, что ждёт ребёнка. Будучи беременной, вела себя как капризный ребёнок, была нервной, раздражительной, несправедливой, но муж безропотно сносил все, проявлял терпение и нежность. Когда родился ребёнок, из всех окон жилого дома смотрели, как Николай Иванович, сияя счастьем, несёт по двору свою дочку в перевязанном бантом розовом одеяльце. Скоро стало известно, что он сам купает ребёнка, сам стирает пелёнки, и к утру, когда дочка начинает плакать, встаёт и переносит ее к жене, чтобы та ее покормила. Он мало спал, похудел, но был добр и полон радости жизни.

И вдруг однажды Николай Иванович не пришёл на работу, а по телефону сказал, что плохо себя чувствует, при этом говорил так трудно и глухо, будто не мог найти слов. Когда он появился на работе, товарищи вглядывались в него с изумлением и тревогой: лицо его осунулось, почернело, он сразу постарел на несколько лет. Никто не решался спросить, что с ним стряслось. А произошло вот что.

В тот злополучный день, возвращаясь домой, он ещё на лестнице услышал громкий плач ребёнка. Бросившись к ней, он увидел, что девочка вся посинела от крика, а пелёнки ей надо было давно сменить. И тут деликатный Николай Иванович впервые не выдержал и упрекнул жену. Он и думать не мог, как страшен будет ее ответ. Разъярённая супруга исступлённо закричала: «Не смей меня учить! Не имеешь права упрекать! Не воображай, что это твой ребёнок! У него другой отец. Это была случайная встреча, и пусть я никогда больше не увижу этого человека, но отец ребёнка он, только он, а не ты, слюнтяй, так и знай...»

Николай Иванович стоял, окаменев, искажённое яростью и гневом лицо жены уплывало и таяло во внезапно нахлынувшем мраке. Он пошатнулся и стал оседать на пол. Сколько времени прошло, пока к нему вернулось зрение и сила, он и сам не знал. Помнил только, что, поднявшись, переложил девочку на сухие пелёнки, поцеловал и, не произнеся ни слова, ушёл из дома. Весь вечер он бродил по улицам города в состоянии тяжёлого оцепенения и к своим родителям пришёл лишь поутру.